Неточные совпадения
К вечеру они опять стали расходиться: одни побледнели, подлиннели и бежали на горизонт; другие, над самой головой,
превратились в белую прозрачную чешую; одна только черная большая
туча остановилась на востоке.
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души
туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала
в форме определенной идеи, еще реже
превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала
в апатии или
в дремоте.
Сегодняшняя вечерняя заря была опять очень интересной и поражала разнообразием красок. Крайний горизонт был багровый, небосклон оранжевый, затем желтый, зеленый и
в зените мутно-бледный. Это была паутина перистых облаков. Мало-помалу она сгущалась и наконец
превратилась в слоистые
тучи. Часов
в 10 вечера за нею скрылись последние звезды. Началось падение барометра.
Утром меня разбудил шум дождя. Одевшись, я вышел на улицу. Низко бегущие над землей
тучи, порывистый ветер и дождь живо напомнили мне бурю на реке Билимбе. За ночь барометр упал на 17 мм. Ветер несколько раз менял свое направление и к вечеру
превратился в настоящий шторм.
Он сказал, что сейчас состояние погоды таково, что «туман сам еще не знает,
превратиться ему
в тучи или рассеяться».
Я рассчитывал, что буря, захватившая нас
в дороге, скоро кончится, но ошибся. С рассветом ветер
превратился в настоящий шторм. Сильный ветер подымал
тучи снегу с земли и с ревом несся вниз по долине. По воздуху летели мелкие сучья деревьев, корье и клочки сухой травы. Берестяная юрточка вздрагивала и, казалось, вот-вот тоже подымется на воздух. На всякий случай мы привязали ее веревками от нарт за ближайшие корни и стволы деревьев.
После двух подъемов на леса западная часть неба из серой
превратилась в темно-синюю — сверкнула звездочка, пахнуло ветром, который торопливо гнал тяжелые
тучи.
Снег валил густыми, липкими хлопьями; гонимые порывистым, влажным ветром, они падали на землю,
превращаясь местами
в лужи, местами подымаясь мокрыми сугробами; клочки серых, тяжелых
туч быстро бежали по небу, обливая окрестность сумрачным светом; печально смотрели обнаженные кусты; где-где дрожал одинокий листок, свернувшийся
в трубочку; еще печальнее вилась снежная дорога, пересеченная кое-где широкими пятнами почерневшей вязкой почвы; там синела холодною полосою Ока, дальше все застилалось снежными хлопьями, которые волновались как складки савана, готового упасть и окутать землю…
Все
в квартире приняло иной, более спокойный, привлекательный вид, а сама Анна Александровна стала куда бодрее:
туча мрачной грусти, лежавшая за последнее время на ее лице,
превратилась в легкое облачко печали с редкими даже просветами — улыбками.
В эту самую минуту среди замка вспыхнул огненный язык, который, казалось, хотел слизать ходившие над ним
тучи; дробный, сухой треск разорвал воздух, повторился
в окрестности тысячными перекатами и наконец
превратился в глухой, продолжительный стон, подобный тому, когда ураган гулит океан, качая его
в своих объятиях; остров обхватило облако густого дыма, испещренного черными пятнами, представлявшими неясные образы людей, оружий, камней; земля задрожала; воды, закипев, отхлынули от берегов острова и, показав на миг дно свое, обрисовали около него вспененную окрайницу; по озеру начали ходить белые косы; мост разлетелся — и вскоре, когда этот ад закрылся, на месте, где стояли замок, кирка, дом коменданта и прочие здания, курились только груды щебня, разорванные стены и надломанные башни.